Первое время Мамонтовы чувствовали себя чужими среди старого московского купечества, и не только из-за настороженного отношения к приезжим. В Москве тон задавали владельцы крупных производств, прежде всего — текстильных фабрик. К спекуляциям, финансовым операциям здесь относились предосудительно. А Иван Федорович Мамонтов явился в Первопрестольную как купец, взявший откуп на торговлю спиртным во всей Московской губернии. К тому же его семья выделялась на фоне патриархального московского купечества европейским укладом жизни. Мамонтовы водили дружбу прежде всего с Василием Александровичем Кокоревым — еще более крупным откупщиком, имевшим довольно скандальную известность в Москве.
Кокорев бойко владел пером, он даже пытался обосновать, что виноторговля — путь России к цивилизации. Происхождение его колоссального капитала оставалось загадкой для москвичей. Кокорева прозвали «миллиардом в тумане» — по названию одного из его публицистических произведений. Но Москва все же любила «откупщицкого царя» за бесконечную череду устраиваемых им банкетов и активное участие в жизни города. Через Кокорева и Мамонтовы завязали отношения с московским обществом. В роскошном мамонтовском особняке проходили званые вечера и светские балы, а на даче в подмосковном Киреево собирались известные деятели науки, литературы и искусства.
Дети Ивана Федоровича Мамонтова демонстрировали большую музыкальную и артистическую одаренность, а вот в практических науках их успехи были куда более скромными. Это серьезно беспокоило Ивана Федоровича. Савва Мамонтов, определенный во Вторую московскую гимназию, в занятиях не проявлял старания и был переведен отцом в петербургский Горный корпус. Там Савва учился недолго и вынужден был вернуться в московскую гимназию, но не выдержал выпускного экзамена.
После провала отец устроил сына в Петербургский университет, где не требовалось свидетельство об окончании гимназии. Наиболее трудный экзамен за Савву сдал от его имени другой юноша. Вскоре молодой Мамонтов перевелся на юридический факультет Московского университета. Увлеченный сценой больше, чем учебой, он участвовал в театральном кружке, который возглавлял А.Н. Островский. В 1862 г. Савва дебютировал в пьесе «Гроза» в роли Кудряша, Дикого играл сам Островский.
Иван Федорович Мамонтов присутствовал на спектакле и даже расчувствовался от игры сына, но тут же решил удалить его от «непозволительных столичных удовольствий». К тому времени Иван Федорович уже потерял надежду привлечь к семейному делу старших сыновей — Федора и Анатолия. Теперь вся надежда возлагалась на Савву. Винные откупа уходили в прошлое, необходимо было найти новую сферу деятельности. Старший Мамонтов и Кокорев основали Закаспийское торговое товарищество, которое специализировалось на торговле шелком.
Сразу после дебютного спектакля Савва был отправлен отцом в Баку. В 1864 г. младший Мамонтов выехал по делам фирмы в Милан, крупнейший центр шелкоткачества и шелкоторговли. Но его больше влекла знаменитая миланская опера, он даже брал уроки пения. В Италии Савва познакомился с дочерью московского купца Елизаветой Сапожниковой. Молодые люди полюбили друг друга и решили пожениться. Старшего Мамонтова не мог не радовать выбор сына. Мать невесты происходила из известнейшей семьи купцов Алексеевых. Породнившись с ними, Мамонтовы наконец-то получали признание купеческой Москвы. Теперь их уже никто не посмел бы назвать «аферистами». Свадьба состоялась в 1865 г.
К тому времени Мамонтовы переключились на железнодорожное строительство. В 1863 г. Иван Федорович построил Троицкую железную дорогу, связавшую Москву с Троице-Сергиевой лаврой. Вслед за ней прокладывалась дорога на Ярославль. Завершал строительство в 1870 г. уже Савва Иванович. За год до этого Иван Федорович умер, и сыну пришлось сменить отца на посту директора Общества Московско-Ярославской железной дороги. Затем Савва Мамонтов выиграл конкурс на строительство Донецкой каменноугольной железной дороги, связавшей Донбасс с Мариупольским портом. Позднее началось строительство дороги Москва—Архангельск. Савва Иванович знал, что сооружение магистрали не принесет ему особых прибылей, но он взялся за это прежде всего ради развития русского Севера.
Предпринимательская деятельность не могла вытеснить из жизни Мамонтова его тяги к искусству. Узнав, что продается усадьба Аксаковых Абрамцево, Мамонтов приобрел это знаменитое имение. Абрамцево, наряду с городским домом Мамонтова на Садовой, стало важнейшим центром культурной жизни не только Москвы, но и всей России. Возник «абрамцевский», или «мамонтовский кружок» выдающихся представителей изобразительного искусства. Первыми друзьями абрамцевского дома были художник Поленов, скульптор Антокольский, искусствовед Прахов. Постепенно в Абрамцеве «обживались» Васнецов, Репин, затем Серов, Коровин, Врубель. Беседы у самовара с обсуждениями событий художественной жизни перерастали в «рисовальные вечера». Многие картины этих художников, вошедшие в золотой фонд русского изобразительного искусства, были созданы именно в Абрамцеве.
Савва Иванович оказывал значительную материальную поддержку художникам. Знакомство с ним стало настоящим подарком для Серова и Васнецова, а Врубель только благодаря встрече с Мамонтовым смог начать художественную карьеру. Савва Мамонтов способствовал устройству в Москве художественных выставок, издавал альбомы репродукций русских художников, финансировал журнал «Мир искусства». Как одного из крупнейших жертвователей Мамонтова избрали членом-учредителем Комитета по устройству Московского музея изящных искусств.
Савва Иванович остался верен и первому своему увлечению — театру. К сценическому искусству меценат относился почти со священным трепетом. «Кто знает, может быть, театру суждено заменить проповедь?» — писал Савва Мамонтов. Зимой в его московском доме, а летом в Абрамцеве устраивались спектакли, в которых участвовал молодой племянник жены Саввы Ивановича Константин Алексеев — будущий великий режиссер К.С. Станиславский.
Савва Мамонтов не мог смириться с бытовавшим тогда у «просвещенной публики» пренебрежительным отношением к русскому оперному искусству. Он приступил к формированию собственной оперной труппы, впервые посягнув на монополию императорских театров. В 1885 г. Московская частная русская опера дала свой первый спектакль — «Русалку» Даргомыжского. Вначале театралы восприняли оперные постановки «железнодорожного короля» с большим скепсисом. Внимание привлекали не столько вокальные данные исполнителей, сколько декорации и костюмы, выполненные для спектаклей знаменитыми художниками.
Успеха как режиссер Мамонтов добился только в 1896 г. После гастролей оперы в Петербурге маститый театральный критик Стасов отметил среди важнейших заслуг Мамонтова открытие им такой звезды, как Федор Шаляпин. Благодаря мамонтовской опере взошла звезда и композитора Рахманинова, по мнению которого, «влияние Мамонтова на оперу было подобно влиянию Станиславского на драму». Сам Станиславский назвал Мамонтова своим учителем эстетики.
Савва Иванович вел активную общественную жизнь, избирался гласным Московской городской думы, был действительным членом Общества любителей коммерческих знаний. Долгое время Мамонтов являлся председателем Дельвиговского железнодорожного училища в Москве. Вместе со своим тезкой Саввой Морозовым Мамонтов проявил себя и на ниве оппозиционного движения. Два крупнейших московских предпринимателя — Мамонтов и Морозов затеяли издание в Петербурге либеральной газеты «Россия», впоследствии закрытой цензурой.
Мамонтову приходилось разрываться между предпринимательством и искусством. Иногда он жаловался, что хочет порвать с «делами»: «Благо не было бы, что кусать, а то, слава Богу, на наш век хватит. Нет, я, право, пресерьезно думаю оставить себя так, чтобы все-таки до известной степени принадлежать себе». Скульптор Антокольский убеждал Мамонтова, что его призвание — искусство, а не строительство железных дорог.
С другой стороны, знакомые находили, что Савва Иванович отлично справляется с самым широким кругом вопросов. Станиславский с удивлением отмечал, что Мамонтов в одно и то же время руководил постановкой домашнего спектакля, писал пьесу, шутил с молодежью и диктовал деловые бумаги по железнодорожным делам. Да и для самого Мамонтова предпринимательство было страстью не меньшей, чем искусство. Однажды он написал жене: «Мне вообразить даже немыслимо, чтоб я бросил это дело, уж больно полюбилось, и удача заманчива».
Савва Мамонтов мечтал о новых протяженных магистралях, о прокладке дороги в Среднюю Азию. Он задумал создать концерн, который бы производил все нужное для железных дорог. Были куплены паровозный завод в Петербурге и металлургический в Забайкалье. Их переоснащение потребовало колоссальных затрат. Мамонтов не рассчитал средств, он переводил деньги из фондов своих железнодорожных компаний, брал кредиты под залог собственных акций. Летом 1899 г., когда кредиторы предъявили векселя, разразилась финансовая катастрофа.
Многие в Москве встретили известие о крахе Мамонтова со злорадством. Утверждали, что он был разорен и опозорен за авантюризм, отступничество от традиций московского купечества, которое в ином случае поддержало бы его и не допустило скандала. 11 сентября 1899 г. Савва Мамонтов был арестован и помещен в Бутырскую тюрьму. Савва Морозов готов был выплатить за своего тезку залог, но полицейские власти подняли его с 700 тысяч до 5 миллионов рублей — перед такой суммой отступил даже Морозов.
За Мамонтова хлопотали его друзья. Серов, который в то время писал портрет Николая II, от лица художников просил императора освободить Мамонтова до суда из тюрьмы. Действительно, вскоре Мамонтов вышел на свободу. На суде, который состоялся летом 1900 г., его защищал знаменитый адвокат Плевако. Присяжные не нашли в действиях Саввы Ивановича злого умысла и полностью оправдали его, что было восторженно встречено публикой. Как написал Станиславский о Мамонтове после суда, «материального довольства он не вернул, но любовь и уважение к себе удесятерил».
Для выплаты долгов почти все имущество семьи Мамонтовых было пущено с молотка. Савва Иванович переехал в небольшой деревянный дом у Бутырской заставы. Здесь у него остался небольшой гончарный завод, на котором производилась майолика — художественная керамика, покрытая глазурью. Изделия мамонтовской мастерской не случайно получили золотую медаль на Всемирной выставке в Париже — майолика создавалась с участием Врубеля. Друзья-художники по-прежнему посещали Мамонтова в его доме. Революция застала бывшего «железнодорожного короля» серьезно больным. Савва Иванович Мамонтов скончался от пневмонии 24 апреля 1918 г. и был похоронен в Абрамцеве. На траурное собрание в Художественном театре память Саввы Мамонтова пришли почтить многие выдающиеся деятели культуры.
Д. Никитин, кандидат исторических наук
