Как-то, прервав чаепитие, она протянула руку к чудному керамическому горшку с цикламеном-дряквой, осторожно раздвинула ниспадающие на длинных черешках круглые листья и сказала, вероятно, совсем забыв обо мне: «Что-то ты приуныл, миленький, тебе явно нездоровится. Как же я невнимательна, друг мой! Ну конечно, ты совсем без воды!». Извинившись, она встала из-за стола, сняла с полки леечку и пошла в ванную, где, как мне было известно, в специальных пластмассовых ведрах отстаивалась вода для полива. Вернувшись, аккуратно наклонила леечку над поддоном, и я почувствовал, как цикламен жадно поглощает живительную влагу. «Ну, вот и хорошо, — сказала Ангелина Спиридоновна. — Извините, Сергей Степанович, но Вы же видите, какая жара стоит, бедняга занемог».
 С тех пор как мне однажды удалось избавить ее комнатный жасмин от паутинного клеща, который многие годы высасывал из него соки, Ангелина Спиридоновна стала называть меня доктором. Еще большее уважение я приобрел, когда ей стало известно, что в числе многих моих занятий была и защита растений в ботаническом саду. С тех пор она всякий раз приглашала меня, если с ее многочисленными зелеными питомцами что-то случалось.
 Вот и сегодня, судя по всему, Ангелину Спиридоновну явно что-то беспокоило. Убедившись, что я допил свой чай, она поставила свою любимую кузнецовскую чашку с тонким цветочным орнаментом на стол и поднялась: «Пройдемте в гостиную, Сергей Степанович. У меня несчастье. Мне, как всегда, нужен Ваш совет».
 Мы вошли в большую комнату с огромным эркером. После светлой кухни здесь царил полумрак. Казалось, будто с земляничной поляны мы вступили под полог леса. Такое ощущение возникало оттого, что вдоль всего эркера в три ряда были устроены полки, на которых плотно один к одному стояли горшки с растениями. Свет из окна, выходящего на проспект, с трудом просачивался сквозь их листву. Обогнув большой дубовый стол, на котором стояла высокая ваза с крупными желтыми хризантемами, я вслед за хозяйкой подошел к одному из окон.
 — Посмотрите. Что это?!
 — Хризантемы.
 — Сергей Степанович, прошу Вас, не шутите. Конечно же, хризантемы. Вы знаете, это моя последняя страсть — комнатные хризантемы. Но посмотрите, что с ними?!
Я наклонился над широкой полкой, которая сплошь была уставлена одинаковыми горшками с молодыми растениями. На каждом горшочке была аккуратная этикетка с латинским названием сорта.
 Я по-прежнему не понимал волнения хозяйки.
 — На листья, на листья посмотрите! — воскликнула Ангелина Спиридоновна.
 И тут я понял причину ее беспокойства. Почти все нижние и средние темные листья на еще слабых растениях были будто бы разрисованы тонким желтым фломастером. На повернутых к окну листьях было видно, что похожие на иероглифы зигзаги и петли просвечивают на свет.
 — Что это, Сергей Степанович? — полушепотом, как у постели больного, повторила вопрос Ангелина Спиридоновна.
Мне все было ясно. Я сразу же нашел объяснение странному феномену, хотя воочию столкнулся с ним впервые.
 — Давно у Вас хризантемы стоят на столе?
 — Да постоянно. Как только я увлеклась ими, Дашенька, моя племянница, раз в неделю стала приносить мне по букету. Она покупает их у метро. Говорит, колумбийские. Считайте, месяца три красавицы эти стоят у меня на столе. Но я ведь не о них спрашиваю. А об этих, горшечных.
 — Все в мире взаимосвязано, уважаемая Ангелина Спиридоновна. В том числе колумбийские хризантемы с Вашими комнатными цветочками.
 — Объясните, пожалуйста, я что-то не понимаю.
 — Дело в том, что у хризантем в Латинской Америке и в Западной Европе есть опасные вредители. Это мелкие мушки. Называют их минирующими. Почему? Да потому что их личинки питаются внутри листа, проделывая в его ткани извилистые ходы. Мушка откладывает в лист яйцо — словно мину закладывает. Оно никому не видно — признаков внешних никаких нет. Теперь представьте. В далекой Колумбии утром на плантацию приходит крестьянин, срезает тысячу цветущих хризантем. Аккуратно укладывает их в коробки, чтобы отправить в ближайший аэропорт. А в каждом сотом, ну, может быть, в каждом тысячном растении заложены «мины». Но ни крестьянин, ни его хозяин — владелец плантации — о них не подозревают. В естественных природных условиях они не наносят ощутимого вреда. И вот вся партия свежих хризантем через день в Голландии на аукционе. А еще через пару дней — у Вас на столе.
 — Но эти Ваши мушки должны погибнуть в дороге.
 — Как бы не так. В своем убежище каждое мушиное яйцо прекрасно защищено. Мало того, еще в пути из него выходит личинка, которая с аппетитом ест и ест, продвигаясь внутри листа и оставляя за собой извилистый ход. Здесь же она и окукливается.
 — Все. Дальше можете не объяснять. Я все поняла! — взволнованно перебила меня Ангелина Спиридоновна. — Затем противная муха вылетает из листьев роскошных Дашиных хризантем и перелетает на мои любимые комнатные. Так?
 — Совершенно верно.
 — Какой ужас! И что же мне теперь с ними делать, доктор? Пойдемте, сядем, и Вы мне расскажите, что дальше делать.
И взволнованная хозяйка устремилась в свою любимую «столовую беседку». Я последовал за ней.
(Продолжение следует)
С.С. Ижевский