Прообраз маленькой, но гордой
страны - Латвийская республика, - может оказаться
в том же положении, благодаря своей антирусской
политике, выделяющейся даже на фоне других лимитрофов
ближнего зарубежья. Недавно ей в очередной раз пришлось
получить по рукам за грубые нарушения Конвенции
о защите прав человека и основных свобод - в Большой
палате Европейского Суда подошла, наконец, очередь
дела "Сливенко против Латвии".
Татьяна Сливенко, дочь офицера Советской армии,
попала в Латвию с родителями в 1959 г., когда ей
был месяц от роду. В 1980 г. она вышла замуж за
офицера и в 1981 г. у них - на латвийской земле
- родилась дочь. В 1994 г. муж Татьяны вышел в отставку
и обратился за видом на жительство на основании
своих брачных отношений с лицом, имеющим право на
постоянное проживание в республике. Ему было отказано
со ссылкой на то, что он обязан был покинуть Латвию
в соответствии с российско-латвийским договором
от 30 апреля 1994 г. о выводе российских войск,
который, в частности, распространялся на офицеров,
состоявших на действительной службе к январю 1992
г. В результате этого была аннулирована регистрация
заявительниц. Решение об их депортации было обжаловано
в суд, но безуспешно.
Действительно, гражданами Латвии признаются только
те лица, которые имели латвийское гражданство на
17 июня 1940 г., и их потомки (Закон о гражданстве
от 22 июля 1994 г.). Факт рождения или длительного
проживания на латвийской территории в более поздний
период не дает права на гражданство, которое можно
получить в порядке натурализации - если лицо законно
находится в Латвии в течение 5 последних лет, имеет
законный источник дохода, сдало экзамен по латвийскому
языку, знает Конституцию и дивно поет латвийский
гимн, искушено в латвийской истории, принесло клятву
верности и, при необходимости, отказалось от имеющегося
гражданства. Статья 11 Закона о гражданстве перечисляет
лиц, которые даже при наличии певческого таланта
не могут обращаться за натурализацией - это уволенные
из рядов Советской армии, не проживавшие в Латвии
в момент призыва.
28 октября 1998 г. заявительницы были арестованы
и помещены в учреждение для незаконных иммигрантов,
но на следующий день освобождены со ссылкой на "преждевременность"
такой меры. Однако 16 марта 1999 г. они были вновь
задержаны на 30 часов. 11 июля 1999 г. заявительницы
выехали в Россию. В соответствии с решением об их
депортации им было запрещено возвращаться в Латвию
в течение пяти лет, а после этого находиться там
больше 90 дней в году. С учетом того, что родителей
Татьяны оставили жить в Латвии, она и ее дочь Карина
обратились с жалобой в Европейский Суд.
Суд подошел к делу даже слишком объективно: несмотря
на обстоятельства рождения заявительниц, он пришел
к выводу о том, что хотя их выселение является несомненным
вмешательством в частную жизнь, но оно не разрушило
их семью, т. к. высылке подверглись все три ее члена
(если не учитывать престарелых родителей Татьяны).
Cтатья 8 Конвенции допускает вмешательство в частную
жизнь при условии, что оно соответствует закону,
преследует законную цель и "необходимо в демократическом
обществе". Суд согласился с тем, что договор
и связанные с ним меры можно рассматривать как защиту
интересов национальной безопасности, с которой несовместимо
проживание в республике военнослужащих другой страны,
т. е. они преследовали законную цель. Однако эти
меры нельзя применять к бывшим военнослужащим в
такой же степени, что и к действующим. Суд пришел
к заключению о том, что местные власти не проверяли
в каждом отдельном случае, какую угрозу представляет
для Латвии то или иное лицо, не учитывали обстоятельств
каждого конкретного дела.
Заявители, как указано в решении, были интегрированы
в латвийское общество и не могли рассматриваться
как угроза национальной безопасности, т. к. были
членами семьи отца Татьяны, который вышел в отставку
в 1986 г. В любом случае выселение заявительниц
не может считаться "необходимым в демократическом
обществе", а следовательно, нарушает ст. 8
Конвенции (за это проголосовали 11 судей из 17;
против выступил, в частности, председатель Суда
Вильдхабер). В пользу каждой из заявительниц взыскано
10 тыс. евро в счет морального ущерба.
Как и следовало ожидать, решение Суда не оказало
заметного влияния на поведение латвийских властей;
заявление представительницы Латвии при Европейском
Суде Рейне о том, что Сливенко не удастся въехать
в Ригу "на белом коне", по-видимому, объясняется
не просто традиционным для этой страны (см. дело
Подколзиной) отторжением иностранной речи. Хотя
российский представитель Лаптев заявил, что его
страна и впредь будет оказывать поддержку семье
Сливенко, возлагать на это слишком большие надежды
не приходится: в свое время такие же заверения получили
жители Калининградской области; в результате для
пользования конституционным правом выбора места
пребывания им приходится получать разрешение иностранной
державы. Поскольку, по словам Лаптева, в Европейском
Суде ждут своей очереди еще 100 жалоб того же содержания,
что и дело Сливенко, остается надеяться, что представление
о Латвии (где активно воздают почести фашистам и
судят тех, кто вел с ними вооруженную борьбу) как
о демократической стране еще может быть пересмотрено,
хотя бы ей к тому времени пришлось отказаться от
оперы, армии, флота вместе взятых.
Нельзя не отметить неблаговидную роль Российской
Федерации, не только без пыток и принуждения подписавшей
договор 1994 г., но и активно сотрудничавшей с латвийской
стороной. Именно российским командованием был составлен
список офицеров, истолкованный латышами как список
подлежащих депортации, в который был включен и муж
Татьяны Сливенко. Россия, принимавшая участие в
деле Сливенко, по справедливости должна разделить
с Латвией часть ответственности, т. к. несколько
более твердая ее позиция могла бы помочь прибалтийскому
монстру проявлять больше уважения к своим бывшим
гражданам, хотя бы даже носившим когда-то военную
форму.
Г. Николаев
.
