Почему же так произошло? Когда-то, в 80-е годы, в газетах много спорили о правде. Мол, не бывает полуправды, а правда всегда одна и ее нужно найти во что бы то ни стало. Узнать правду о священной войне пытались историки, писатели, учителя.
 Что такое правда о войне, чья она — генеральская или солдатская, где она — в окопах или штабах — вот о чем шли споры. Еще казалось очень важным — есть цензура или нет. Вот не будет цензуры — и узнаем всю правду. Кажется, что нас тогда поразила какая-то куриная слепота. Те фронтовики, что жили рядом, казались слишком обыкновенными по сравнению с «киношными», чтобы ими интересоваться. Они казались вечными и слишком озабоченными размером пенсии, дефицитом продуктов, невниманием со стороны детей и внуков.
 И когда сегодня приходится слышать, как подвыпивший безусый пацан говорит: «Не в тех стреляли, отцы!..», мы уже не возмущаемся, а скорее жалеем. Жалеем тех, кто так говорит, а еще больше тех, кто так думает. Они способны только на запрограммированное мышление и им никогда не понять, по какой логике шли умирать московские ополченцы — ведь их никто не заставлял брать в руки винтовку — в большинстве своем в первый и последний раз в жизни. А еще жаль воинствующих сторонников партии власти, обменивающих на московских перекрестках «двух Пелевиных на одного Бориса Васильева». Им тоже не понять, что подобными методами патриотизм у поколения «Р» не воспитать.
 Со временем оказалось, что настоящая правда о войне — это слезы бабушки в праздничный день, тяжесть осколка, найденного в поле при уборке картофеля, старые пожелтевшие фотографии и бережно хранимые треугольники фронтовых писем, да изъеденная молью дедова шинель, неизвестно для кого висящая в шкафу. Каждый человек должен время от времени оглядываться назад, чтобы видеть оставленный им на земле след, ибо мы являемся в этот мир не брать, а давать. И пусть этим днем будет День Победы, который не где-то далеко, а здесь, сегодня с нами.