Почему
же так произошло? Когда-то, в 80-е годы, в газетах
много спорили о правде. Мол, не бывает полуправды,
а правда всегда одна и ее нужно найти во что бы то
ни стало. Узнать правду о священной войне пытались
историки, писатели, учителя.
Что такое правда
о войне, чья она — генеральская или солдатская, где
она — в окопах или штабах — вот о чем шли споры. Еще
казалось очень важным — есть цензура или нет. Вот
не будет цензуры — и узнаем всю правду. Кажется, что
нас тогда поразила какая-то куриная слепота. Те фронтовики,
что жили рядом, казались слишком обыкновенными по
сравнению с «киношными», чтобы ими интересоваться.
Они казались вечными и слишком озабоченными размером
пенсии, дефицитом продуктов, невниманием со стороны
детей и внуков.
И когда сегодня
приходится слышать, как подвыпивший безусый пацан
говорит: «Не в тех стреляли, отцы!..», мы уже не возмущаемся,
а скорее жалеем. Жалеем тех, кто так говорит, а еще
больше тех, кто так думает. Они способны только на
запрограммированное мышление и им никогда не понять,
по какой логике шли умирать московские ополченцы —
ведь их никто не заставлял брать в руки винтовку —
в большинстве своем в первый и последний раз в жизни.
А еще жаль воинствующих сторонников партии власти,
обменивающих на московских перекрестках «двух Пелевиных
на одного Бориса Васильева». Им тоже не понять, что
подобными методами патриотизм у поколения «Р» не воспитать.
Со временем оказалось,
что настоящая правда о войне — это слезы бабушки в
праздничный день, тяжесть осколка, найденного в поле
при уборке картофеля, старые пожелтевшие фотографии
и бережно хранимые треугольники фронтовых писем, да
изъеденная молью дедова шинель, неизвестно для кого
висящая в шкафу. Каждый человек должен время от времени
оглядываться назад, чтобы видеть оставленный им на
земле след, ибо мы являемся в этот мир не брать, а
давать. И пусть этим днем будет День Победы, который
не где-то далеко, а здесь, сегодня с нами.