Хоспис — это философия
 Действительно, лет 10 назад в России мало кто знал, что такое «хоспис». Сейчас это слово стало общеизвестным — в том числе и благодаря работе Первого Московского хосписа. Он был создан стараниями Юрия Михайловича Лужкова в 1994 г. в Центральном административном округе Москвы — с этого времени работает выездная патронажная служба, которая обеспечивает социальную, медицинскую, юридическую и психологическую поддержку онкологическим больным на дому. В 1997 г. рядом со станцией метро «Спортивная» был открыт стационар на 25 мест. В год хоспис обслуживает около 2 тыс. пациентов. Помощь патронажной службы хосписа и пребывание в стационаре для пациентов с диагнозом «четвертая клиническая стадия онкологического заболевания», проживающих в Центральном округе столицы, совершенно бесплатны. Долгое время этот хоспис был единственным в Москве, но недавно открылся второй — в Северном округе, а до конца года московское правительство обещает открыть еще два.
 В перспективе намечено создать хосписы в каждом московском округе. По подсчетам западных специалистов — ведь идея хосписа пришла к нам с запада — на 400 — 600 тыс. населения требуется один стационар. Хотя, возможно, в данном случае западные мерки для России не годятся — у нас считается, что умирать надо дома, в своей кровати. Поэтому при полной загрузке выездной службы хосписа очереди в стационар нет. Вообще предрассудков по поводу хосписов хватает — даже сейчас, когда практика работы доказала их необходимость (причем не только для онкобольных). У нас вся жизнь устроена так, как будто умирать мы не собираемся. Отсюда — и соответствующее отношение людей к хоспису. Например, сначала жители окружающих домов были решительно против такого, по их мнению, «опасного» соседства. Теперь-то, когда в хосписе помогли многим, в том числе их близким, это отношение изменилось. Но общественное мнение изменить труднее. Не случайно Вера Васильевна говорит о философии хосписа.
 В.В. Миллионщикова: «Хоспис — это медико-социальное учреждение для безнадежных онкологических больных, которых официальная медицина направила на симптоматическое лечение, то есть лечение симптомов, сопровождающих болезнь. Хоспис — это не просто учреждение, хоспис — это философия. Ее можно выразить так: создание условий для достойной жизни до конца, чтобы соблюдались все права человека, чтобы уважали его достоинство. В хосписе и созданы условия для комфортного пребывания и оказания медицинской, социальной и психологической, духовной, юридической помощи как пациенту, так и его ближайшему окружению».
 По мнению Миллионщиковой, скептическое отношение к хосписам некоторых медиков можно объяснить так. До сих пор есть сторонники точки зрения, что основная цель любого медицинского учреждения — вылечить больного, поставить на ноги, вернуть к активной жизни и труду. А если сделать это невозможно — как в отношении пациентов хосписа? Однако «бесперспективный» больной еще не умер — он жив, и пока он жив, он нуждается в помощи.
 В.В. Миллионщикова: «В наших Заповедях написано: «Хоспис — это достойная жизнь до конца». Однако эта формулировка несколько завуалирована, потому что мы безумно боимся слова «смерть». Казалось бы, противоестественно бояться естественного процесса, тем не менее это происходит. Что такое достойная смерть? Когда человек умирает, рядом обычно находятся родные, и для них очень важно, как близкий человек ушел из жизни — с мучительной болью, страданиями, или нет. В какой-то степени они проецируют его смерть на свою, и чем мягче страдания, тем менее болезненно смерть воспринимается».
 Слово «смерть» пугает всех. Вот недавний пример — хоспис посетила комиссия. Дело в том, что дворик хосписа — предмет заботы и гордости Веры Васильевны — участвовал в конкурсе «Лучший двор учреждения здравоохранения». Там действительно есть на что посмотреть, особенно летом — клумбы, альпийские горки, низкорослые деревья с причудливыми кронами, стена, увитая диким виноградом, фонтаны. Но высокая комиссия быстро пробежалась по дорожкам и бросилась к автобусу, решительно отказавшись даже зайти в здание. Вера Васильевна говорит, что первое место в конкурсе им дали практически «не глядя». А потом рассказывает, как ей иногда приходится выпроваживать представителей разных структур, откровенно вымогающих взятку. Впечатление, что в хосписе «крутятся большие бабки», действительно возникнуть может — здесь все устроено на западный манер, чисто, красиво, уютно (спасибо спонсорам и благотворителям). Вере Васильевне не раз доводилось слышать угрозы «закрыть тут все в 24 часа», и она при этом думает: «Надо же, как люди бывают уверены в том, что они никогда не окажутся в подобном положении».

 Больны, но не безнадежны

	Фото: Анна Белокрыльцева

 Далеко не все пациенты хосписа — люди пожилые, есть и молодые, и даже подростки (сюда принимают с 12 лет). Основная часть пациентов стационара — это те, кто какое-то время находился на надомном обслуживании. Привозят и прямо из больниц. Обычно эти люди уже испробовали все формы лечения — были и операции, и облучение, и химиотерапия, но процесс развития раковых клеток медикам остановить не удалось. В стационар, как правило, поступают пациенты с серьезными поражениями органов, метастазами, которые не в состоянии себя обслужить и требуют постоянного медицинского наблюдения. Вопреки распространенным представлениям о том, что из хосписа один путь — на кладбище, примерно у 35 процентов пациентов удается добиться стабильного состояния и их выписывают домой, под наблюдение выездной службы хосписа. Правда, через какое-то время они опять возвращаются — ведь болезнь человека не отпускает. Недаром и называется она «рак» — из его «клешней» освободиться трудно.
 В.В. Миллионщикова: «Не надо думать, что люди приходят к нам умирать. Да, наши пациенты понимают, что они обречены — в достаточно ограниченном промежутке времени, тем не менее срок этот не определен. И они до самого конца интересуются жизнью и живут в полном смысле этого слова — только с ограниченными физическими возможностями. Мы здесь устраиваем концерты, наши пациенты с удовольствием слушают музыку, общаются между собой и с персоналом, участвуют в жизни своей семьи. Им очень важно, сдал ли внук экзамен, вовремя ли вернулась домой внучка. Они все замечают, например, говорят: «Ой, Наташенька, у тебя новая прическа» или «Ой, Миша, как ты поправился после отпуска». Как они любят гулять, какое удовольствие им доставляет цветущая клумба, кустарник, жасмин, сирень, дикий виноград. Это для них очень важно — как и для нас с вами».
 В хосписе отработана технология ухода за лежачими больными — палаты с выходом на балкон, кровати-каталки, просторная ванная; обеспечены шестиразовое питание, медицинская помощь, психологическая поддержка, есть возможности для общения. В хосписе есть и одноместные, и двухместные, и четырехместные палаты. Родственники часто просят, чтобы их близкому человеку предоставили именно одноместную — вроде как они привилегированные. Но в большинстве случаев оказывается, что сам-то пациент не хочет в «одиночку» — за исключением тех, кто действительно любит быть один (либо же по медицинским показаниям). Причем самые популярные палаты — на четверых. С точки зрения психологии — вполне объяснимо: когда в палате двое, у них возникают дружеские отношения, а если один из них уходит, то для оставшегося и психологическая травма сильнее, и нового соседа принять сложнее. Если трое — третий всегда лишний. И только четверо — оптимальная группа.
 Интересных случаев и судеб в своей практике Вера Васильевна может вспомнить множество. Одного пациента привезли родственники — по заключению врачей ему осталось жить не более двух дней. В хосписе даже сомневались, довезут ли его, стоит ли трогать. А он прожил потом полтора года. Вот и говори после этого, что чудес не бывает. Многие родственники, узнав о неизлечимой болезни близких и видя их тяжелое состояние, высказываются — кому, мол, нужна такая жизнь. Но как мы можем судить? Ценна любая жизнь, особенно если при этом медики снимают боль и уменьшают неприятности, связанные с болезнью.
 Например, один «профильный» пациент, который бомжевал (он потерял свою квартиру в Хамовниках), регулярно просил положить его, но как только немного поправит здоровье, отоспится, наестся, пишет заявление: «Отпустите меня, я свободный человек». Через какое-то время этот «свободный человек» опять появлялся. Но чаще бывает, что из стационара выписываться не хотят — даже если состояние позволяет жить дома. Там — свои проблемы, да и у родных, измотанных долгой борьбой с болезнью, нервы сдают.

 Кадры решают все

Фото: Анна Белокрыльцева

 К сотрудникам хосписа очень подходит выражение «сгорел на работе». Ведь работа в хосписе требует от персонала полной отдачи душевных сил, огромного эмоционального напряжения. Да и работать здесь может далеко не каждый желающий. В штатном расписании хосписа 180 человек, но укомплектовано оно едва ли наполовину. Требования к людям очень высокие и, так сказать, специфические. Со временем в хосписе сложились правила отбора сотрудников. Во-первых, обязательное правило — каждый кандидат должен отработать здесь 60 часов. За это время обычно уже можно понять, подходит ли человек по психофизическому складу. Во-вторых, категорически не берут тех, кто недавно потерял близкого человека. Ведь в таком случае уход за умирающими пациентами усиливает их горе от недавней потери. Милосердие и профессионализм — главные требования для персонала. Основные принципы, которыми следует руководствоваться при отношениях с пациентами, сформулированы в уже цитируемых Заповедях: «Не спеши, подходя к пациенту», «Говори правду — если пациент этого желает», «Ты должен принять от пациента все — вплоть до агрессии», «Если пациента нельзя вылечить, это не значит, что для него ничего нельзя сделать». Понятно, далеко не каждый способен вести себя в соответствии с такими высокими стандартами.
 Да и те, кто по всем параметрам подходит для работы в хосписе, как правило, долго не выдерживают — «сгорают» эмоционально. Ведь здесь возникают волне понятные привязанности к пациентам, которые неизбежно умирают. Первый признак нервного переутомления — сны. Например, начинает сниться человек, который недавно ушел. Потом появляется раздражительность, нервозность, а затем на работу «ноги не идут». Значит, человек исчерпал свои психические и нервные ресурсы. Тут надо дать ему отдохнуть, но и отпуск, иногда длительный, не всегда помогает. Ежедневные нервные перегрузки мало кому по силам, поэтому, несмотря на оказываемую сотрудникам солидную социальную и психологическую помощь (что необходимо), текучесть кадров здесь большая.
 В.В. Миллионщикова: «Самая большая проблема для нас — неукомплектованность персоналом. Мы приглашаем на работу врачей, медсестер, социальных работников. Мы приглашаем добровольных помощников, которые могут работать не только в медицинских подразделениях — надо поддерживать в порядке наши газоны и клумбы, помочь в прачечной, в пищеблоке, помыть окна. Хоспис — это дом. В доме должно быть чисто. У нас большой дом, у нас много проблем, и мы просим — придите, помогите кто чем может. Кому позволяют финансы, могут приобрести для нас, например, кондиционер, или же купить упаковку детского мыла (шампуня), пачку офисной бумаги формата А4. Если у вас есть стеклянная посуда, которой не пользуются — тарелки, кружки, чашки, салатницы, вазы — мы с благодарностью ее примем. Нам можно приносить цветы, яблоки с ваших дач. Все, что нужно в вашем доме, нужно и в нашем доме. Наш дом большой, и, к сожалению, более страдающий, чем ваш. Дай Бог, чтобы ваши дома обошли несчастья».
Анна Белокрыльцева
Телефон первого московского хосписа:
245-00-48.